Да, спустя тысячелетия они перелетят на крыльях пара по воздуху через океан! Юные обитатели Америки прибудут в старую Европу. Они приедут осматривать памятники древности и оседающие города точно так же, как мы сегодня отправляемся к ветшающим примечательностям Южной Азии.
Спустя тысячелетия они будут здесь!
Темза, Дунай и Рейн все еще текут; Монблан стоит, белея снежной вершиной, над северными странами светит северное сияние, но не одно поколение уже превратилось в прах, череда калифов на час позабыта, как и те, что почиют ныне в кургане, на котором зажиточный мучник, в чьих владениях этот курган находится, сколотил себе скамейку, чтоб, сидючи на ней, озирать плоское волнистое поле.
— В Европу! — возглашает юное поколение Америки. — В страну наших отцов, в чудесную страну воспоминаний и фантазии, в Европу!
Воздушный корабль приближается; он битком набит пассажирами, ибо скоростью превосходит морское судно; электрический провод, протянутый по дну океана, протелеграфировал, какова численность этого воздушного каравана. Вот уже показалась Европа, это виднеются берега Ирландии, но пассажиры спят еще; они просили разбудить их только над Англией; там они ступят на европейскую землю в стране Шекспира, как именуют ее сыны духа; прочие же называют ее страной политики и страной машин.
Путешественники проводят здесь целый день — ровно столько времени занятое поколение может уделить великой Англии и Шотландии.
Через туннель под Каналом путь ведет во Францию, страну Карла Великого и Наполеона. Вспоминают Мольера, эрудиты толкуют о классической и романтической школах далекой древности и восторгаются героями, бардами и учеными, которых наше время еще не знает, но которые должны народиться в кратере Европы — Париже.
Воздушный пароход пролетает над страной, откуда вышел Колумб, где родился Кортес, где Кальдерон слагал плавными строфами свои драмы; ее цветущие долины по-прежнему населяют прекрасные черноокие женщины, а в старинных песнях поминаются Сид и Альгамбра.
По воздуху, над морем — в Италию, туда, где стоял древний, вечный Рим; он исчез с лица земли, Кампанья превратилась в пустыню; от собора Петра остался лишь одинокий обломок стены, который и показывают путешественникам, однако подлинность его вызывает сомнения.
В Грецию, чтобы переночевать в роскошном отеле на вершине Олимпа, — итак, побывали и в Греции! Путь ведет к Босфору, здесь дается несколько часов на отдых и осмотр того места, где лежал Византий; бедные рыбаки закидывают свои сети там, где, по преданию, во времена турок находился гаремный сад.
Воздушный караван оставляет позади развалины больших городов на могучем Дунае, которых в наше время и не было, но кое-где — в городах, богатых воспоминаниями, тех, что еще возникнут, тех, что породит время, — кое-где он приземляется и поднимается вновь.
Внизу лежит Германия, некогда охваченная густейшей сетью железных дорог и каналов, — земли, где держал речи Лютер, слагал песни Гете, где в свое время повелевал звуками Моцарт! В науке и искусстве сияют великие имена, имена, которых мы сегодня еще не знаем. На Германию отводится один день, и один — на страны Севера, родину Эрстеда, родину Линнея и Норвегию, страну древних героев и молодых норвежцев. Исландию прихватывают на обратном пути; гейзеры более не кипят, Гекла потухла, но в бушующем море, словно увековеченная сагою каменная доска, незыблемо стоит Скала Остров!
— В Европе есть что посмотреть! — скажет юный американец. — Мы все осмотрели за восемь дней, и это вполне возможно, великий путешественник, — тут он называет имя своего современника, — так и написал в своей знаменитой книге «Европа, увиденная за восемь дней».